Действующие лица:
Ф е д е р и к о
Г а р с и а
Л о р к а
ПРОЛОГ
Все действующие лица выходят к публике. Федерико играет на гитаре.
Федерико. Я родился 101 год назад, 5 июня 1898 года в андалузском селении Фуэнте Вакерос.
Гарсиа. Мое детство - это село и поле. Пастухи, небо, безлюдье.
Лорка (читает). Солнце село. Деревья
молчат задумчивей статуй.
Печаль жерновов застывших,
нивы
дочиста сжатой!
Пес лишился покоя,
Венеру в небе почуя -
яблоко налитое,
не знавшее поцелуя.
Пегасы росного лета,
звенят комары в зените.
Пенелопа лунного света
прядет вечерние нити.
Скоро, порой вечерней,
сойдут пастухи с отрога,
дети возле харчевни
начнут играть у порога,
и песен любовных грусть
припомнят старые стены,
что знают их наизусть.
Федерико. С раннего детства мой слух и память впитывали канте хондо - андалузские песни. Черно-золотой лентой вплелись они в самую ткань моей поэзии и сопровождали меня до самой смерти.
Гарсиа. Канте хондо - это поток голоса, это изумительная волнообразная вибрация, которая раскрывает тысячи лепестков в герметических цветах полутонов. Самый совершенный и чудесный пример канте хондо - цыганская сигирийя.
Лорка (поет).Масличная равнина
распахивает веер,
запахивает веер.
Над порослью масличной
склонилось небо низко,
и льются темным ливнем
холодные светила.
На берегу канала
дрожат тростник и сумрак,
а третий - серый ветер.
Полным-полны маслины
тоскливых птичьих криков.
О, бедных пленниц стая!
Играет тьма ночная
их длинными хвостами.
Федерико.Сигирийя рисовала моему воображению дорогу без начала и конца, дорогу без перекрестков, ведущую к трепетному роднику "детской" поэзии, дорогу, на которой умерла первая птица и заржавела первая стрела.
Гарсиа (поет). Начинается плач гитары.
Разбивается чаша утра.
Начинается плач гитары.
О, не жди от нее молчанья,
не проси у нее молчанья!
Неустанно гитара плачет,
как вода по каналам - плачет,
как ветра над снегами - плачет,
не моли ее о молчанье!
Так плачет закат о рассвете,
так плачет стрела без цели,
так песок раскаленный плачет
о прохладной красе камелий.
Так прощается с жизнью птица
под угрозой змеиного жала.
О гитара,
бедная жертва
пяти проворных кинжалов!
Лорка. Цыганская сигирийя начинается криком, который делит мир на два идеальных полушария. Это крик ушедших поколений. Острая тоска по исчезнувшим эпохам, страстное воспоминание о любви под другой луной и другим ветром.
Федерико.Крик полукружьем
от склона до склона пролег.(все вместе)Ай!
(читает нараспев)
Черною радугой стянут сиреневый вечер.(все вместе) Ай!
По струнам ветров
полоснул
исполинский смычок.
(все вместе) Ай!
(Цыгане в пещерах
затеплили свечи.)
Ай! (все вместе)
Гарсиа. Затем мелодия постепенно раскрывает тайну музыкальных тонов и извлекает драгоценный камень рыдания - звучную слезу над рекой голоса.
Лорка (читает) Слушай, сын, тишину -
эту мертвую зыбь тишины,
где идут отголоски ко дну.
Тишину,
где немеют сердца,
где не смеют поднять лица.
Федерико (поет). Бьется о смуглые плечи
бабочек черная стая
Белые змеи тумана
след заметают.
(все вместе) И небо земное
над млечной землею.
Куда ты несешь, сигирийя,
агонию певчего тела
Какой ты луне завещала
печаль олеандров и мела?
(все вместе) И небо земное
над млечной землею.
Федерико (читает нараспев) Смотрят дети,
дети смотрят вдаль.
Гаснут медленные свечи.
И две девушки слепые
задают луне вопросы,
и уносит к звездам ветер
плача тонкие спирали.
Смотрят горы,
горы смотрят вдаль.
Гарсиа и Лорка (читают и поют по очереди и вместе).
Прорытые временем лабиринты
исчезли.
Пустыня осталась.
Немолчное сердце -
источник желаний -
иссякло.
Пустыня - осталась
Закатное марево и поцелуи
пропали.
Пустыня - осталась.
Умолкло, заглохло,
остыло, иссякло, исчезло.
Пустыня - осталась.
Федерико.Кто живет в Испании, на этой шкуре быка, распростертой между Хукаром, Гуадалете, Силем и Писуэргой, тот часто слышит слова: "В этом есть дуэнде".
Гарсиа. Иногда это слово переводят как "бес" - но это, конечно, не тот бес сомнения, в которого Лютер с вакхической страстью запустил чернильницей в Нюрнберге. Мало схожего в нем и с другими известными бесами - а потому я стану называть его по-испански "дуэнде".
Лорка (поет)Севилья - башенка
в зазубренной короне.
(все вместе) Севилья ранит.
Кордова хоронит.
Севилья ловит медленные ритмы,
и, раздробясь о каменные грани,
свиваются они, как лабиринты,
как лозы на костре.
(все вместе)Севилья ранит.
Ее равнина, звонкая от зноя,
как тетива натянутая, стонет
под вечно улетающей стрелою
Гвадалквивира.
(все вместе) Кордова хоронит.
Она смешала, пьяная от далей,
в узорной чаше каждого фонтана
мед Диониса,
горечь Дон-Хуана.
(все вместе) Севилья ранит
Вечна эта рана.
Лорка. Мой бес, темный и трепетный, ведет свою родословную от веселого демона - яркого, как мрамор и соль, возмущенно оцарапавшего руки Сократа, когда тот потянулся за ядом цикуты; и от меланхоличного, маленького, как зеленый миндаль, демона, который уводил уставшего от прямых и окружностей Декарта слушать на каналах песни пьяных матросов.
Гарсиа (поет). Танцует в Севилье Кармен
у стен, голубых от мела,
и жарки зрачки у Кармен
а волосы снежно-белы.
(все вместе) Невесты,
закройте ставни!
Змея в волосах желтеет,
и словно из дали дальней
танцуя, встает былое
и бредит любовью давней!
(все вместе)Невесты,
закройте ставни!
Федерико. Отбросим ангела, дадим пинка музе, хватит робеть перед ароматом фиалок, наполнявшим поэзию восемнадцатого века. Настоящая битва будет с дуэнде, с бесом.
Гарсиа(поет).На желтой башне колокол звенит.
На желтом ветре звон плывет в зенит.
На желтой башне тает звон.
Из пыли
бриз мастерит серебряные кили.
Лорка (поет) Едут сто конных в черном,
головы опустив,
по небесам, простертым
в тени олив.
Им ни с Севильей, ни с Кордовой
встреча не суждена,
да и с Гранадой, что с морем
разлучена.
Сонно несут их кони,
словно не чуя нош,
в город крестов, где песню
бросает в дрожь.
Семь смертоносных криков
всем им пронзили грудь.
По небесам упавшим
лежит их путь.
Федерико (поет). Гитара,
и во сне твои слезы слышу.
Рыданье
души усталой,
души погибшей
из круглого рта твоего вылетает,
гитара.
Тарантул плетет проворно
звезду судьбы обреченной,
подстерегая вздохи и стоны,
плывущие тайно в твоем водоеме
черном.
Гарсиа (поет). В ночи сада,
выбеленной мелом,
пляшут шесть цыганок в белом.
В ночи сада...
Розаны и маки
в их венках из крашеной бумаги.
В ночи сада...
Словно пламя свечек,
сумрак обжигают зубы-жемчуг.
В ночи сада,
за одной другая,
тени всходят, неба достигая.
Лорка (поет)
. В белом домике скоро отмучитсяпетенера, цыганка-разлучница.
Федерико Кони мотают мордами.
и Гарсиа (поют) Всадники мертвые.
Лорка. Колеблется, догорая,
свеча в ее пальцах нетвердых,
юбка ее из муара
дрожит на бронзовых бедрах.
Федерико Кони мотают мордами.
и Гарсиа. Всадники мертвые.
Лорка и Гарсиа.
Острые черные тенитянутся к горизонту.
Все вместе. И рвутся гитарные струны,
и стонут.
Федерико. Кони мотают мордами.
Всадники мертвые.
Все вместе (поют). Ай, петенера-цыганка!
Ай-яй, петенера!
Гарсиа (поет).
И место, где ты зарыта,забыто, наверно.
И девушки, у которых
невинные лица,
не захотели, цыганка,
с тобою проститься.
Шли на твое погребенье
пропащие люди,
люди, чье сердце не судит,
а любит.
Шли за тобой, плача,
по улице тесной.
Все вместе. Ай-яй, моя петенера!
Цыганская песня!
Лорка (читает). Ища от любви защиты
,спят они, сто влюбленных,
сухою землей покрыты.
Красны, далеки-далеки
дороги Андалузии.
В Кордове между олив
поставят кресты простые,
чтоб не были позабыты
те, что навек уснули,
ища от любви защиты.
Федерико (поет). На желтой башне колокол звенит.
Гарсиа (поет). На желтом ветре звон плывет в зенит.
Лорка (поет). Дорогой, обрамленной плачем,
шагает смерть в венке увядшем.
Все вместе
. Она шагает с песней старой,она поет, поет, как белая гитара.
Федерико. На желтой башне тает звон...
Гарсиа. Из пыли
бриз мастерит серебряные кили.
Лорка. Нет карты, и нет науки, как найти дуэнде.
Федерико
. Известно только, что он, как толченое стекло, сжигает кровь...Гарсиа
. ...что он отвергает приятную сердцу, заученную геометрию...Лорка
. ...что он нарушает все стили!..Федерико
. ...что он заставил Гойю, непревзойденного мастера серых и серебристо-розовых тонов, писать коленями и кулаками, размазывая безобразные краски цвета вара...Гарсиа
. Цыгане и андалузцы, эти великие артисты южной Испании, знают, что невозможно выразить никакое чувство в песне, если не придет бес.Лорка (поет)
. Я боюсь потерять это светлое чудо,Что в глазах твоих влажных застыло в молчаньи.
Я боюсь этой ночи, в которой не буду
Прикасаться лицом к твоей розе дыханья.
Я боюсь, что ветвей моих мертвая груда
Устилать этот берег таинственный станет.
Я носить не хочу за собою повсюду
Те плоды, где укроются черви страданья.
Если клад мой заветный взяла ты с собою,
Если ты моя боль, что пощады не просит,
Если даже совсем ничего я не стою, -
Пусть последний мой колос утрата не скосит,
И пусть будет поток твой усыпан листвою,
Что роняет моя уходящая осень.
Федерико. Может быть, многие из вас скажут, что это странно, - но я ненавижу орган, лиру и флейту.
Гарсиа. Я люблю человеческий голос.
Лорка. Одинокий человеческий голос, измученный любовью
.Федерико (поет)
. Не опускается мгла,чтобы не смог я прийти
и чтобы ты не смогла.
Все равно
я приду -
и пускай скорпионом впивается зной.
Все равно
ты придешь,
хоть бы губы сжигал тебе дождь соляной.
Не подымается мгла,
чтобы не смог я прийти
и чтобы ты не смогла.
Я приду,
бросив жабам изглоданный мой огнецвет.
Ты придешь
лабиринтами ночи, где выхода нет.
Не опускается мгла,
не подымается мгла,
чтобы я без тебя умирал,
чтобы ты без меня умерла.
Гарсиа (поет)
. В венок я вплел тебе вербенулишь ради колокола Велы.
Гранада, затканная хмелем,
луной отсвечивала белой.
Сгубил я сад мой в Картахене
лишь ради колокола Велы.
Гранада раненою серной
за флюгерами розовела.
И ради колокола Велы
я этой ночью до рассвета
горел в огне твоего тела,
горел, и чье оно - не ведал.
Лорка. Останься хоть тенью милой,
но память любви помилуй -
черешневый трепет нежный
в январской ночи кромешной.
Со смертью во сне бредовом
живу под одним я кровом.
И слезы вьюнком медвяным
на гипсовом сердце вянут.
Глаза мои бродят сами,
глаза мои стали псами.
Всю ночь они бродят садом
меж ягод, налитых ядом.
Дохнет ли ветрами стужа -
тюльпаном качнется ужас,
а сумерки зимней рани
темнее больной герани.
И мертвые ждут рассвета
за дверью ночного бреда.
И дым пеленает белый
долину немого тела.
Под аркою нашей встречи
горят поминально свечи.
Развейся же тенью милой,
но память о ней помилуй.
Федерико. Самая печальная радость - быть поэтом. Все остальное не в счет. Даже смерть.
Гарсиа. Cuando yo me muera,
Лорка. Когда я мир покину,
Гарсиа.
enterradme con mi guitarraЛорка. с гитарой схороните
Гарсиа.
bajo la arena.Лорка. мой прах в песках пустыни.
Гарсиа
. Cuando yo me mueraЛорка. Когда я мир покину,
Гарсиа.
entre los naranjosЛорка. среди росистой мяты
Гарсиа.
y la hierbabuena.Лорка. и рощи апельсинной.
Гарсиа.
Cuando yo me muera,Лорка. Пусть сердце мое станет
Гарсиа.
enterradme si quereisЛорка.
флюгаркой на ветру!Гарсиа.
en una veleta.Лорка. Когда я мир покину...
Гарсиа.
Cuando yo me muera!Лорка. Когда умру.
В конце:
Л о р к а. Yo soy vidista. Я так люблю жизнь... Я - жизнист!